Начало игры
Холодный и пронизывающий ветер, от пробирающего холода шерсть становится дыбом. Такое приятное, холодное чувство в животе, как проползающие мурашки.
Под лапами проскальзывали мелкие камешки. Если разогнаться, а потом резко затормозить, то камушки влекут тебя дальше, будто бы ты стоишь на куче маленьких колесиках…
Авали бежала вперед, навстречу ветру. Этот холодный и сильный поток замедлял её действия, но и разгорячал в ней желание бороться против стихии, совершать невозможное, прыгать дальше себя…
Резкий прыжок в бок – волчица затормозила, маленькие камушки потащили её в перед, к самому краю обрыва, Авали остановилась прямо перед самым обрывом. На мгновение заглянула за край – дух перехватило от той высоты, которая открылась ей. Страшно… Страшно – но это хорошо. Страх позволяет чувствовать, что ты еще живой.
Ласточка резко бросила себя назад. Опять вперед, параллельно обрыву, что бы потом опять совершить резкий прыжок и с диким визгом пронестись вперед, почти затормозив у самого края. Такая себе экстремальная забава, что бы почувствовать себя на волоске, что бы ощутить всеми клеточками кожи – живая. Настоящая. И проживет еще очень-очень долго.
«А славно бы было полететь…»  пронеслось в голове Серой. «Оттолкнуться от края и вверх, а не вниз, как птица… Что там наверху? За облаками? Там наверное солнце. И спокойно. И хорошо… А еще там наверняка есть почва, зеленые травы и луга. Там тоже живут волки, только они не знают о нас и мы не знаем о них. И как бы было бы славно полететь туда, к ним! Я бы им рассказывала про земную жизнь, а они рассказывали бы мне про свою - небесную».
Очередной прыжок в бок, дух перехватило от адреналина. В какой-то момент Авали показалось, что она не успеет остановится, её сорвет вниз, за край, за грань… И она полетит. Потому что на самом деле она – потомок тех небесных волков, а они умели летать. Да! Это было здорово!
Но она успела остановится и вновь, уже с некоторой досадой, заглянула вниз. Жаль, значит в следующий раз… В следующий раз она непременно взлетит. Только нельзя делать это специально. Все должно произойти случайно. Все и всегда должно происходит случайно.

Отредактировано Авали (2011-05-03 16:42:03)

Чей-то низкий и приятный голос отвлек Авали от её забавы. Она резко обернулась, на языке уже вертелись колкие фразочки, которыми она собиралась усмирить поучителя, чтобы он оставил её в покое. Но фразы так и не вырвались.
Перед ней стоял громадный, белый волк. Он был красивый, большой и очень надежный. Авали очень захотелось подойти по ближе, уткнуться розовым носом в белую шерсть и так стоять. Наверное, это должно было быть очень приятно.
Интересно, а он умел летать?
- А ты умеешь летать? – спросила Ласточка, восхищенно разглядывая громадину, ничуть не смущаясь и не боясь того, что её вопрос может показаться странным.
Серая подошла еще немного ближе, всего лишь на два шага. И ощутила, как странное чувство накрывает её с ног до головы, будто бы очевидно, что она встретится с этим большим белым существом. Непонятное волнение, которое Авали раньше никогда не испытывала. Даже разгоряченные подушечки лап начали зудеть от подобного беспокойства.
«Он наверное очень сильный… Столько сил надо, что бы такую тушу каждый раз передвигать. Хотя бы на шаг… Наверное, всех сил, что я приложила за всю свою жизнь не хватило бы».
Новое чувство нравилось Ласточке. Оно усилялось, если подходить к волку ближе, и волчица, не удержавшись, почти танцуя, легко оббежала вокруг незнакомца и снова села, прямо перед самой мордой белого, наивно и по-детски улыбаясь.

Авали на секунду грустно потупилась. Но потом воспряла духом.
- Знаешь, там наверху есть небесные волки. Если лететь высоко-высоко, их можно найти. Там такая же твердая земля как у нас под лапами, только на уровень выше… Ну… Понимаешь? – Ласточка решила, что этот волк достоин того, чтобы узнать всю правду о небесных волках.
- Ты такой красивый, что я думала, ты один из них… Из этих. – Авали многозначительно указала глазами наверх, а потом еще более веселее добавила: - Вот я точно знаю – я потомок этих самых волков. Если я сорвусь вниз – я полечу. Только все должно быть случайно… Понимаешь? Случайно. Если специально – я упаду и разобьюсь, как все простые смертные. А если случайно…
На какое-то мгновение Авали прикрыла глаза, наслаждаясь той реальностью, которую сама для себя придумала. Там все было красиво, гармонично, хорошо и приятно. Там все было так, как надо. По справедливости. Но по доброй справедливости, а не по той, которая существует реально.
- Так что ты глупый, если думаешь, что я играю со смертью, – прямолинейно продолжила Авали, глядя прямо в глаза белому. – Я не могу умереть, если полечу вниз, понимаешь? Я вообще не могу умереть!
Серая рассмеялась, простодушно и легко. На душе было спокойно. Сейчас, когда она стояла совсем рядом с новым знакомым, с делалось совсем легко и пусто. Эта звенящая, спокойная тишина указывала на то, что именно сейчас, именно здесь, именно так все правильно, все так, как оно должно быть. Чувство близилось к тому самому покою, который возникал у Авали, когда она бродила по миру своих грез. Пусто приятно и весело. Но в тоже время спокойно, благодатно… И с одной стороны от чувства такого небывалого покоя клонит в сон, а с другой – хочется прыгать, веселиться, выть и тараторить.

Авали выслушала речь волка без особого участия. Она плохо умела слушать, особенно такие длинные монологи. Всегда на своей волне, она опять выпала из реальности, раздумывая над чем-то очередным.
На этот раз она думала о море. Про море  рассказывал ей отец. Откуда он узнал, что существует такое большое и необъятное количество воды? Неизвестно. Но однажды рассказав дочери о море, он разогрел её любопытство и фантазию. После этого ей снилось море. Часто, долго. Она никогда не видела его, но уже очень любила.
Так вот этот белый напоминал ей море. Большой, красивый, загадочный… И будет часто сниться. В этом Серая была уверена.
Но сейчас она его не слушала, монолог пролетел как-то мимо. Ей это было не нужно и разве можно обвинять её в не внимательности? Смерть – это тяжелая тема. Слишком тяжелая. О ней можно упомянуть, но не стоит разглагольствовать – придавит к земле. Ласточка просто спасалась, боясь быть раздавленной, как букашка – вот и не слушала. Все просто.
Но вопрос о имени был произнесен уж как-то резко, потому Ласточка вернулась в реальность, резко повернула голову, снова заглянула в глаза белому. Усмехнулась.
Захотелось поиграть.
- Какое из имен тебе интересно? – Авали снова поднялась, прокрутилась вокруг собственной оси, замерла, кокетливо сощурив глаза. – Давай сыграем… Ты не хочешь придумать мне имя? Любое, даже самое дурацкое.
Опять многозначительная пауза.
- Или что  ты хочешь от меня услышать?

Авали веселилась. Казалось, ей нравилась раздраженность большого белого волка. Для неё это было как недавнишняя игра с обрывом – прыгни, вовремя затормози, или соскользни вниз и убедись, что всегда умел летать.
Ласточка тянула паузу: улыбалась, часто моргала, вглядывалась в глаза новому знакомому, опять улыбалась, изучала… Молчала. Тянула.
- Дай мне имя, мы же договорились, – и плевать она хотела, что он с ней не соглашался. Что ему важно было, чрезвычайно важно услышать сейчас ответ, что бы она сняла напряжение, успокоила, расстроила или обрадовала – тут уж как посмотреть. Она хотела играть, а важность и напряженность ситуации  - это лишь элементы композиции, пейзаж…
Прыжок, скольжение по мелким камушкам, дышащая страхом и захватывающая бездна.
Белый злился, Серая не понимала, что это может быть в серьез. Экстремальная игра, для абавы и развлечение. Весь мир создан только для развлечение, для её развлечения.
Шерсть электризовалась от напряжение, Авали трепетала от такого. Остро. Чувственно. Красиво. Эх, давно такого не было. С того самого момента, как на них с еще тремя братьями напали четыре волка.
Тогда её и одного из братьев пощадили. Два других были разорваны в клочья. И это тоже была игра. Развлечение, пусть очень страшное, но захватывающее. Вместе со звенящим напряжением, таким же, как и тут, сейчас. Такой же обрыв. Экстремальность, пик ситуации.
Даже тогда, когда Авали в первый раз увидела смерть себеподобных, она играла. Мечтала. Вся жизнь – такая большая, затянувшаяся, напряженная игра.

Напряжение вокруг двоих волков, кажется, завлекло и погоду. Тучи начали все больше и больше собираться, в отдалении послышались раскаты грома.
Авали всегда придумывала, что все, что происходит вокруг – это ответ на её внутренние эмоции, чувства и переживания. Вот и сейчас темнота, наступившая вокруг от туч, отдаленные вспышки молний и грома, пугающая близость обрыва… Все это было откликом на напряженную игру внутри Ласточки.
Она ждала, уже заранее зная, что он скажет. Для неё был очевидным ответ и в том, что белый ошибется и речи быть не могло.
И вторя раскатам грома и шуму, огромный волк наконец сказал то, что Авали от него ждала. Тонкая связь между ними наконец обрела плотность, стала сильнее и ощутимее.
А затем белый бросился на Ласточку, но она не испугалась. Если сорвешься в пропасть – только убедишься, что всегда умел летать…
Зуба схватили её за загривок, ловко подняли над землей. В голове промелькнуло детское воспоминание о матери, что точно так же хватала провинившегося волчонка за загривок и тащила дальше от опасного места, или в логово, или в угол, или еще куда… Это было унизительно и в тоже время очень хорошо, надежно. Присутствие матери всегда вселяло уверенность, даже если она злилась. И тело, помня совсем щенячий возраст, убедило разум, что Авали в безопасности, если её вот так вот держат за загривок сильные челюсти, кто-то властно распоряжается, куда идти и зачем.
Но долго так продолжаться не могло. Заерзав, и жалобно скуля, пытаясь высвободится, Авали крутилась и вертелась.
- Я, конечно, понимаю твою заботу, но у меня есть свои ножки, что бы ходить. Меня даже этому учили… Мой большой друг, – недовольно и грубовато сказала Ласточка своему Стражу.
Это, небольшая игра закончилась, пора уже было бы освобождаться. Надо поговорить с этим белым великаном – наверное он знает столько интересного… Они же теперь всегда будут вместе.
От этого слова – всегда, мурашки бежали по спине.

Страж наконец-то соизволил отпустить её, разжал челюсти. Авали не ожидала, что это произойдет так резко, и шмякнулась на землю, не сгруппировавшись. Да и откуда ей знать, как это делать так быстро? Она не воин, не Страж, ей не надо все время посвящать себя тренировкам и драке… Ей нужно будет терпеть, принимать на себя все удары.
Сейчас такая перспектива казалась Ласточке вовсе не страшной. У неё даже дух захватывало от мыслей, что скоро можно будет вступить в сражение, где она проявит истинное мужество, а её белый спутник – силу и умения. О том, что это будет больно, трудно и страшно Авали не думала. Подобные подвиги с такими низкими ощущениями в её фантазии абсолютно никак не вязались.
Серая поднялась с земли, отряхнулась и просияла, что было особенно заметно на фоне сгущающихся туч.
Позабыв о былом раздражении, которое возникло, когда Страж схватил её за загривок, Авали вновь принялась восхищаться Стражем. Какой он у неё большой, белый и красивый! Конечно же, они вдоем найдут Грааль и что тогда будет…
Ласточка закрыла глаза, предвкушая.
- А?.. Ааа… – протянула она, вновь возвращенная к реальности низким, приятным голосом Стража. – Авали. Ну, или Серая Ласточка… Родственники часто звали меня именно так. А тебя как зовут? Большая Гора? Или Белый Валун?
Волчица звонко рассмеялась, шутка казалась ей очень уместной.
А потом подошла и сделала то, что так хотела сделать с начала знакомства. Потерлась об широкий, белый бок, чуть ли не мурлыча, как кошка.
- Ты самый лучший Страж… Потому что ты мой Страж… И мы с тобой вдвоем лучше всех! Правда?
Она снова посмотрела на волка, наивно и по-детски.

Вот и славно. На душе было спокойно и Авали подумала, что сейчас эта шумная погода не в тему, что она бы хотела, что бы выглянуло солнце, разогнало бы тучи, и светило бы, плавно, равномерно, тепло… Приятно. Так же спокойно, как сейчас на душе.
- Ноорф… – Авали протянула имя, пробуя его на вкус, смакуя на языке… Придется запомнить. Оно еще срастётся с её собственным именем. – У тебя северное имя. Холодное такое… И твердое. От языка отскакивает.
Потом Авали повернула голову, вдыхая озоновый воздух, чувствуя, как пробирает ветер до костей… Будет холодный, весенний дождь. Мокрый, но красивый и завораживающий.
И Авали стояла, не зная, что будет лучше: постоять под дождем, чувствуя, как наливается темно-серая шерсть влагой, становясь при этом почти черной, или же все-таки поискать хоть какое-то укрытие, спокойно переждать, в теплоте и сухости наблюдая за бушующей снаружи стихией?
И то и другое было по своему прекрасно. Но это были две разные игры, их никак нельзя было слепить в одну.
Жаль… Как жаль.
- Норф? Расскажи мне, как ты жил… Ну… Жил до меня? – для самой Авали теперь существовала два промежутка времени: до Стража и после Стража. Она думала, что у белого все обстоит так же, и в её голове даже не укладывалось то, что все может быть иначе. И то, что «после Стража» не длится и получаса.

Авали вздохнула. Романтично говорит… И красиво. Ей нравится. Может, он еще и сказки умеет расказывать?
- Норф, а ты знаешь хорошие сказки? – Авали уселась на холодную землю, чувствуя, как ветер пробирает до костей. – Расскажи мне. Ты наверное много видел… Много знаешь. Расскажи мне сказку!
Вокруг темнело. Ну и пусть! Ждать, не дергаться, сидеть, в ожидании бури… Игнорировать откровенные намеки природы, давить в себе инстинкт самосохранения, давить в себе желание сбежать и скрыться. В этом была прелесть. И это была новая игра, будто бы они – два маленьких волка, забавлялись с небом, испытывали: кто кого пересидит? Кто перетянет на себя один из концов каната?
Противник был слишком велик и слишком опасен, но страха, как всегда не было. Ведь это же игра… Всего лишь развлечение.
Мысль плавно вновь перескочила на Норфа. Они всегда будут вместе, теперь не будет одиночества. Одиночество…
О нем Авали только слышала. Это было красивое слово, полное тоски. Оно очень хорошо сочеталось с такими словами как «мудрость» и «сдержанность», но Ласточка никогда его не испытывала. Она не была одинокой никогда – если что, можно было придумать друга, понимающего и хорошего, лучшего из всех. С ним можно было поговорить, ему можно было что-то рассказать, можно было придумать новую игрушку. Она была избавлена от самого страшного волчьего страха: полной тишины, полного одиночества, полной отрешенности.
Ветер пронизывал. Серая снова поежилась, вжимая голову в плечи.

Теперь дождь начался. Досидели, дотерпели…
Авали подскочила, как ужаленная, бросилась следом за Стражем, то обгоняя его, то отставая. Предчувствие новой сказки опять заставляло подушечки лап покалывать от волнения. Сейчас обещанная сказка была самым важным в этом мире, самым нужным и красивым.
Интересно, сколько еще тучи продержат в себе столь тяжелую влагу? Сколько сдержатся, пока не прольют её на землю? Может, они тоже так играют? Может, это и для них забава? Удержать в себе, не дать вырваться…
«Значит, летом им делать это проще. Летом дожди случаются куда реже, значит, тучам удается сильнее сдерживать воду. Значит им летом это проще… Или летом вода просто легче. Летом все легче. По весу. А вот мечтать легче весной… »
Никуда от этого не деться. Весной куда четче чувствовались крылья за спиной, весной сны были ярче обычного и фантазии в голову приходили совсем уж мудреные.
«Весной мы определённо шагаем через какую-то грань. Всегда. Потому что начинается новый оборот, новая жизнь… Как будто спираль делает новый виток. Заново. Потому и мечтать намного легче, намного приятнее. Не могу себе представить, чтобы я встретила Норфа зимой. Или летом… Это было бы ужасно, наверное».
Авали заметила что задумалась и отстала. Очнулась, прибавила ходу, стараясь успеть за широкими шагами белого волка. Внизу, в долине, дождя не будет. Наверное, это хорошо.
- Эй, Норф! А сказку?

=> Река