Кролики умело прятались в сугробах и так же умело ускальзывали от серо-белого волка. А он из-за такой вот неурядицы был невероятно раздражен. Единственный день этой зимы ему не хотелось дурачиться или видится с кем-то. А просто, и от этого невероятно банально, хотелось есть. И чем больше, тем лучше. Нет, он еще мог продержаться без свежего мяса минимум неделю. Но точно был бы не против найти умершего, задранного барсом или медведем, лося и обглодать с его ребер застывшее мясо, так чтобы кости стели белоснежными и слились с холодным снегом.
Лам залез в ближайший сугроб. И залез так, что из-под снега виднелась только черная и вечно влажная мочка чувствительного носа. В снегу было тепло, относительно, но все же. Промозглый ветер не доставал, не ворошил теплую пушистую шерстку и не пытался заморозить насмерть. Волк определенно любил большие сугробы, еще с детства. Вот бывало, зароешься в них, и никто тебя найти не может – отец и мать в панике, и только сестра еще подозревала, в каком именно месте стоит искать маленького сорванца. И сейчас, находясь в снежной куче, страж вспомнил детство. Вспомнил так некстати и разозлился еще больше. На себя, на погоду, на отсутствие умения охотится на мелких зверей, на глупые воспоминания, на отца… В общем, из сугроба Лам вылетел моментально, запутался в собственных лапах и грациозно, а может и не очень – со стороны виднее – упал. Да не просто упал, а растянулся, проехавшись носом по заледенелой земле. И тут, будто зная, что ничего опасного нет, перед носом волка прошмыгнул белоснежный заяц. Лам, клацнув зубами, подобрался и погнался за потенциальной добычей с низкого старта. Косой все время петлял, заставляя хищника впустую елозить по снегу, перебирать лапами и чертыхаться про себя. Рот то и дело наполнялся слюной, стоило волку только представить, как его челюсти сжимаются на тонкой шее белого зайца. Отгонять от себя мысли о еде было грешно, но стражу ничего не оставалось делать, иначе возможно будущий ужин грозил убежать, сверкая подошвой, и оставить Лама с носом. Косой резко повернул в сторону и помчался вниз по обрыву. Волк вовремя успел затормозить и теперь грустно глядел вслед своему несостоявшемуся питанию. Кается, сегодня был не день серо-белого стража. Да и вообще, сама жизнь была построена явно не в пользу Лама. Волк обессилено мотнул хвостом и зарычал себе под нос. Так оплошать мог только он, да и то в редких случаях. Благо природа постаралась, и род волка мог продержаться без еды минимум неделю, а то и две.
Восстановив дыхание, Лам повертел головой, стараясь уловить хоть какой-нибудь запах. Чуткий нос улавливал только злосчастного косого и самого волка. Разгневанно оскалившись, страж, чуть припадая на переднюю правую лапу, решил пойти по направлению к выжженным участкам леса, там, где можно посетовать Йонеру на свою нелегкую долю. Все хорошо, пока ты не обращаешься к богам или к духам. А потом становится все плохо! И так всю жизнь, всю. Разве это непонятно?
-А разве это плохо, когда нет ничего хорошего? Разве жить от этого не интереснее? – буркнул себе под нос Лам и огляделся. Он был уже совсем близко к намеченному пункту, а ветер все не стихал. Да он был волку как-то по боку. Нет, конечно, было до безобразия неприятно, но не более. Чуть прохладнее, чем могло быть, но все же приемлемо. Волк зевнул – поспать удалось только несколько часов, а потом матушка-луна призвала совершать подвиги во имя её. Ну там поохотится, позадирать старших, побегать на территории барсов в надежде на развлечение. Лам и не заметил, как вломился в маленькие кусты, попутно ломая некоторые ветки. Чертыхаясь и рыча, волк пару раз получил по носу и выбрался на поляну. Первым, что бросилось в глаза – наличие незнакомой волчицы у дерева, которое страж присмотрел себе для общения с духами. Вторым, при детальном рассмотрение незнакомку, оказался довольно «дружелюбный» оскал, который что и мог значить, так это то, что Лам нашалил.
-Чего зубы показываешь? У самого столько же.
Волк недовольно закатил глаза. Перед ним встала новая задача – найти место, где можно, было бы излить свою душу небесам.